28 августа 1769 г., Гурьев городок

Я начал путешествие вдоль нижнего Яика 12 августа и прибыл в Гурьев лишь 24-го из-за различных задержек, которые были вызваны отчасти делами, отчасти препятствиями в пути. За время всей поездки не встретилось почти ничего, кроме солончаков и обычных для них растений, представленных здесь в великолепном разнообразии. Из полезных трав среди множества других меня более всего удивило обилие лакрицы (Liquiritia), два вида которой, особенно же тот, что употребляется в аптеках, покрывают, как сорняки, все низины вдоль Яика и всю равнинную степь, включая солончаки. Удивил меня и здешний каперс (Zygophyllum fabago)¹, густо разросшийся повсюду во влажных, низменных и солончаковых местах, начиная от Баскаевы, и, наконец, Statice², необыкновенно часто встречающееся и тоже типичное для солончаков растение; его корень красивого коричнево-желтого цвета некоторым образом мог бы заменить используемый в аптеках Radicem curcumae ³.

Во время этого путешествия я собрал для Академического сада множество семян, которые перешлю из Яицкого городка. Уже по дороге я хотел совершить путешествие из Калмыковой к Узеньским соляным озерам и к озеру Камыш-Самаре, расположенным по обе стороны Калмыцкой степи. Однако из-за недостатка в степи воды проехать отсюда оказалось невозможно, поэтому придется посетить эти места, когда буду возвращаться другим путем. Между тем я осмотрел самую крупную достопримечательность на Яике, большое Индерское соляное озеро, которому здешние казаки почти полностью обязаны своей превосходной солью⁴. В удивительных гипсовых горах, окружающих озеро, я собрал также встречающиеся там в большом количестве многоцветные глины ярких цветов, цветные земли и пр. В этих же горах мне кое-где попадались тонкие пласты битуминозной черной горючей земли, рассыпающейся в пыль либо затвердевшей, как настоящий каменный уголь.

Вообще же, главным моим занятием в этой столь богатой всякой дичью местности была зоология, и в этой связи я на некоторое время задержался в Гурьеве. Проезжая различные форпосты, я обнаружил останки крупных скелетов слонов⁵ и черепов тех необычных буйволов⁶, которые я собирал для Императорской Кунсткамеры и о которых я уже сообщал в статье, переданной для академических «Комментариев»⁷. Подобные кости время от времени вылавливают повсюду на Яике на его песчаных отмелях.

Я получил копию инструкции Императорской Академии наук, запротоколированной в состоявшемся 30 июня Академическом собрании, касающейся ежегодно публикуемых описаний путешествий. Учитывая содержащееся в ней разъяснение относительно требований к составлению описаний, а также полное освобождение от обязанности представлять каждый год особый и подробный дневник⁸, я выражаю совершенную готовность заслужить благорасположение Академии и исполнять соответствующие приказы нашего высокого шефа. Наступающей зимой я в соответствии с этим обработаю также для печатания на немецком языке свои заметки как за этот, так и за прошедший год⁹ в том виде, как я имел до сих пор обыкновение вести дневник, лишь опуская все лишние подробности, и к весне перешлю их.

В последнем письме из Академии я обнаружил приложенную копию письма, адресованного профессору Гмелину, в котором упоминается всемилостивейшее соизволение посвятить эти наши путешествия Ее императорскому величеству. Прошу уведомить меня, простирается ли это соизволение на всех путешественников или нет.

Приехав в Гурьев, я был несколько удивлен, застав там г. доктора Лепехина. Я спланировал мое путешествие таким образом, чтобы вовсе не попадаться ему на пути, и надеялся объехать Яик, имея все преимущества. Нет ничего более неприятного, как поделить в конце утомительного путешествия его плоды, а именно наблюдения и собранные достопримечательности, с кем-то другим, либо же обнаружить, что самое лучшее кто-то себе уже зарезервировал. Посему полагаю необходимым не только в силу этого обстоятельства, но и ради экономии лишних расходов раз и навсегда внушить путешественникам, чтобы они в будущем точно придерживались годового плана путешествия и без надобности не перебегали друг другу дорогу. Если этому не положить конец, то и читатель крайне бы утомился от бесконечных повторов в ежегодно печатаемых отчетах о путешествиях.

Вообще же, с планом путешествия г. доктора и адъюнкта Лепехина мы с г. профессором Фальком ознакомились лишь летом, когда Академия прислала нам его копию, несмотря на то что я сообщил мой план господину адъюнкту еще до отсылки оного [в Академию]. И хотя Академия дала ему право путешествовать совершенно независимо от нас, а в его инструкцию не было внесено никаких изменений, мне все же сдается, что, по крайней мере, благопристойность требует, чтобы господин адъюнкт составлял свой план не совсем произвольно и не без нашего ведома, я уж не говорю — одобрения. В противном случае всякое старшинство и субординация в Академии теряют силу¹⁰.

П. С. Паллас

Ф. 3, оп. 32, д. 12, л. 59-60 об. Автограф.

Комментарии

1. Zygophyllum fabago — современное название: парнолистник обыкновенный, из семейства парнолистниковых (Zygophyllaceae).

2. Statice — современное название: армерия — род растений семейства свинчатковых (Plumbaginaceae).

3. Radix curcumae — корень куркумы.

4. П. С. Паллас был одним из первых ученых, кто обратил внимание на перспективность разработок соляных запасов Индерского озера. В состав соли входят калий, бром и бор.

5. Имеется в виду мамонт (Mammuthus primigenius Blum.).

6. Вероятнее всего, речь идет об ископаемом бизоне (Bison priscus Boj.) или же о туре (Bos primigenius L.).

7. См. Pallas P. S. De ossibus Sibiriae fossilibus, craniis praesertim Rhinocerotum atque Buffalorum observationes // Novi Commentarii Academiae Scientiarum Imperialis Petropolitanae. Petropoli, 1769. T. 13 (1768). P. 436-477.

8. Об этом решении Конференции Палласу сообщил И. А. Эйлер в письме от 13 июля 1769 г. (Ф. 1. Оп. 3. Д. 54. Л. 68-69 об. — черновик). От путешественников требовалось писать путевые заметки так, чтобы они «не содержали никаких мелочей, ни подробных описаний и исследований, но сообщали бы только то, что эти господа встретят в пути примечательного и что будет приятно читателю» (Протоколы ... Т. 2. С. 692-693).

9. Речь идет о тексте первого тома «Путешествия» Палласа.

10. Рапорт № 16 был прочитан в Академическом собрании 9 октября 1769 г. в присутствии директора Академии. Выразив глубокое удовлетворение содержанием рапорта, собрание, однако, с весьма большим неудовольствием восприняло сообщение о возникших между Палласом и Лепехиным недоразумениях. Дабы избежать подобных коллизий в будущем, начальникам отрядов настойчиво рекомендовалось как можно раньше приступить к разработке и согласованию плана путешествия на следующий год, с тем чтобы своевременно послать его в Академию для утверждения (Протоколы ... Т. 2. С. 708). Позднее в одном из писем в Академию Лепехин признал свою неправоту в том, что не сообщил Палласу о своем плане (Протоколы ... Т. 2. С. 729).