В период массовых политических репрессий необоснованные карательные меры применялись не только по отношению к отдельным лицам, к представителям социальных групп, классов, религий, но и к отдельным народам по принципу коллективной ответственности за национальную принадлежность. В отношении отдельных народов тоталитарный режим применил такой вид политических репрессий, как депортация - массовое насильственное выселение. Депортированные народы испытали на себе совокупность репрессий, о которых говорится в Законе Республики Казахстан от 14 апреля 1993 года «О реабилитации жертв массовых политических репрессий». В частности, это различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам в виде лишения свободы, выселения из мест проживания, направление в ссылку, высылка на спецпоселение, привлечение к принудительному труду в условиях ограничения свободы, лишение и ограничение прав и свобод, определение народов по национальному признаку опасными для государства.

Здесь уместно будет, например, привести такой документ, весьма характерный в плане рассматриваемого вопроса. Это донесение районного начальника НКВД, в котором дословно говорится следующее: «В связи с войной СССР с фашистской Германией, имеющиеся в нашем распоряжении материалы говорят о том, что антисоветски настроенные элементы распространяют разные провокационные слухи среди населения. По району имеется антисоветски настроенных элементов: бывших участников бандитских восстаний - 93 человека, 936 корейцев, немцы» [130].

Например, в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 21 августа 1937 года о переселении дальневосточных корейцев говорилось, что это осуществляется «в целях пресечения проникновения японского шпионажа в край», то есть автоматически все корейцы Дальнего Востока по принципу национальной принадлежности признавались потенциально японскими шпионами и потому социально опасными. А в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» говорится, что из числа немцев «имеются тысячи диверсантов и шпионов, которые по сигналу из Германии должны произвести взрывы», то есть действия против СССР.

Всего в СССР в годы массовых репрессий было депортировано более 3 млн. человек. Местами их спецпоселений стали районы Севера, Сибири, Урала, Средней Азии и Казахстана. Но территория Казахстана оказалась наиболее заселенной спецпоселенцами и в данном случае она была сравнима только с Сибирью. В докладе Президента Республики Казахстан Н. Назарбаева на IV сессии Ассамблеи народов Казахстана названа цифра 1 млн. 200 тыс. депортированных. Так, в Казахстан было насильственно переселено и размещено 38% немцев, 83% чеченцев и ингушей, 59% корейцев, 58% карачаевцев, 55% балкарцев, 76% греков, 62% курдов и др. Депортированных вселяли практически во все области Казахстана, при этом соблюдалась следующая установка НКВД: «Неблагонадежные народы», согласно секретным распоряжениям, предписывалось «не селить в приграничные районы с целью исключения возможных контактов с агентами зарубежных разведок», «селить в местах, удаленных от железной дороги, для предупреждения возможных побегов», «селить компактными группами для организации контроля». Спецпоселенцы должны были систематически отмечаться в комендатурах.

Несоизмеримы страдания тех, кто пережил стресс насильственного переселения. На местах прежнего проживания ими было брошено все. Сотни тысяч представителей так называемых «неблагонадежных народов», включая стариков, женщин и детей, везли в скотных и товарных вагонах. Заподозренных в малейшем несогласии с чем-либо, репрессировали на местах выселения, в поездах в пути следования, в местах прибытия.

В Казахстане переселенцев размещали в клубах, брошенных мечетях, конюшнях, свинарниках, сараях, складах, а оставленные под открытым небом рыли для себя землянки.

Среди спецпереселенцев свирепствовали эпидемические заболевания: брюшной и сыпной тиф, дизентерия, корь, широкое распространение получила цинга, завшивленность, наблюдались вспышки чумы и холеры.

В секретных документах приведено множество фактов о трагической судьбе спецпереселенцев. Например, в информации полпреда ОГПУ секретарю Казкрайкома ВКП(б) об устройстве спецпереселенцев доложено следующее: «Из-за хронического недоедания, отсутствия теплой одежды, невыдачи спецодежды, чрезвычайно плохих жилищно-бытовых условий, как следствие вышеуказанных эпидемий, чрезмерно возросла смертность среди с/переселенцев. Так, например: на Караталстрое, при наличии 9000 с/переселенцев только за один месяц умерло 507 чел.» Далее он констатировал, что «детей младшего возраста при обследовании с/переселенческих жилищ не видно, ибо они в большинстве вымерли от заболеваний детскими инфекциями, желудочно-кишечными, а главным образом, от недоедания».

Резкая смена климата, ужасные жилищно-бытовые условия, скудное питание, антисанитария вызывали новые и новые потери среди депортированных. Даже сами работники НКВД в своих докладных записках с мест писали: «Считаем такое явление совершенно недопустимым, граничащим с преступлением». Есть также сообщения о том, что таких условий не выдерживали даже лошади, и работники НКВД просили прислать для работы более выносливых животных - волов [132].

В этих стрессовых условиях насильственного массового переселения народов с ярлыком «неблагонадежных», под колоссальным прессингом репрессивной политики тоталитарного режима и его оголтелой пропаганды депортированные народы, прибывшие в Казахстан без средств существования, могли выжить только благодаря братской помощи казахского народа. Казахский народ, сам переживший величайшую трагедию голода в своей истории, все тяготы массовых политических репрессий, жертвуя последним, подвергая себя опасности, оказал неоценимую помощь этим народам в самый критический момент их жизни. Благодаря этому, депортированные народы нашли в Казахстане не только место, где можно было пережить лихую годину, но и обрели родину для себя и своих потомков. Они не только выжили, сохранились как этносы, но и заняли достойное место в многонациональном Казахстане.